Обломов сон обломова читать, Обломов. Часть 2 · Краткое содержание по главам
Точно так же, если Илья Ильич забудет потребовать сдачи от Захара, она уже к нему обратно никогда не поступит. Писатель часто прибегает к сказочным сравнениям, противопоставлениям, формулам чтобы войти в избу к Онисиму, необходимо попросить стать к лесу задом, а к нему передом ; испуганный Илюша « ни жив ни мертв мчится» к нянюшке; когда галерея рухнула «начали упрекать друг друга в том, как это давно в голову не пришло: одному — напомнить, другому — велеть поправить, третьему — поправить ». Ольга обиделась и с досадой бросила сорванную ею ветку сирени.
Через две недели Штольц уехал в Англию. Обломов тоже начал собираться, перевёз вещи к куме Тарантьева, но никуда не уехал, потому что Штольц успел познакомить его с Ольгой Ильинской. Штольц считал Ольгу прелестным ребёнком и ценил за ум и отсутствие расчётливости, жеманства и кокетства. За это же остальные считали её недалёкой и неинтересной. Штольц рассказал Ольге о феноменальной лени Обломова, и та решила его спасти, стала подшучивать над ним, стараясь растормошить.
Ольга спела Обломову его любимую арию «Casta diva» и покорила его. Он снял дом неподалёку от дачи Ольги и начал ухаживать за девушкой.
Обломов уже не лежал на диване, в его глазах появился блеск. Захар же не изменился, хоть и женился на кухарке. Теперь Ольга часто пела Обломову. Однажды он проговорился, что чувствует «не музыку… а… любовь! Идеалом Обломова была высокая, стройная женщина, гордо-стыдливая, спокойная, скромная и добрая. Ему не нужны были любовные страсти, он хотел ровных доброжелательных отношений, которые продлились бы всю жизнь.
Страсть Обломов считал несчастьем, поэтому стыдился своего нечаянного признания и избегал встреч с Ольгой. Она же стала холодна и задумчива. Штольц просил Ольгу не давать Обломову лениться. Она твёрдо решила заставить Обломова «полюбить опять всё, что он разлюбил», но теперь что-то мешало ей подшучивать над его привычками.
Случайно встретив Ольгу в парке, Обломов попросил у неё прощения и сказал, что его нечаянные слова о любви — неправда. Ольга обиделась и с досадой бросила сорванную ею ветку сирени.
Обломов поспешил исправиться и сказал, что стыд его прошёл и он всё ещё чувствует непонятное ему волнение. Это было почти признание в любви. Обломов понял, что Ольга неравнодушна к нему. Он воспрянул духом и даже отругал Захара за грязь в доме. Захару приходилось тяжело: он обнаружил, что жена, ловкая и умелая, гораздо умнее его.
Она учила мужа вести хозяйство и многое после него переделывала. Гордость Захара страдала. Он стал ещё более сердитым и мрачно обращался с женой. Отправляясь обедать с Ольгой и её тётей, Обломов захватил ветку сирени, которую девушка бросила, а он подобрал. Увидев сирень, Ольга попыталась заставить Обломова говорить о любви, но он не решился. Тётя Ольги была дамой сдержанной и холодной.
Она не командовала племянницей, а давала ей советы, которым Ольга могла и не последовать. Отношения между ними были уважительными, но без особой любви. Репутацией девушки тётя дорожила, но Обломова считала неопасным, да и Штольц не рассчитывал на такой фейерверк чувств. Ольга изменилась, стала степенной и спокойной. Исчезли её беззаботность и ребячливость, даже пела она без былой страстности.
Ольга повзрослела. Обломову не нравилась эта перемена. Лень его вернулась, и он подумывал о переезде к куме Тарантьева.
Ольга узнала об этом от Захара и назначила Обломову встречу в парке. Он нашёл её на аллее, где она бросила ветку сирени. Он не решался сказать ей что-то определённое, боясь, что она не ответит ему взаимностью. Ольга поняла, что ему надо помочь, дала Обломову свежую ветку сирени и намекнула, что он может надеяться. Обломов снова ожил. С этого дня Ольга жила только для Обломова и набиралась опыта в сердечных делах. Обломов думал только об Ольге и мысленно вёл с ней бесконечные разговоры. Он уже не боялся говорить о любви.
Обломов отказался от ужинов и дневного сна. Они с Ольгой объездили окрестности Петербурга, Обломов много читал, был в курсе всех новостей, а Ольга заставляла его вспоминать то, что он давно позабыл. Однажды ночью Обломов «углубился в анализ своего счастья» и решил, что Ольга не может любить такого толстого, ленивого увальня, который в молодости не реализовал ни одной возможности. Почувствовав, что всё очень серьёзно, Обломов испугался, что когда-нибудь Ольга полюбит другого, молодого и энергичного, бросит его, и ему будет очень больно.
Он решил отпустить её. Всё это Обломов изложил в письме к Ольге, отправил его с прислугой, а сам решил тайком посмотреть на неё в последний раз и увидел, как девушка читает письмо и плачет. Он не выдержал и окликнул её. Сначала возмущённая девушка назвала его эгоистом, который боится ответственности, и которому халат дороже любимой женщины. Остыв, Ольга сказала, что даже рада этому письму, ведь Обломов вовсе не эгоист, он всю ночь думал о её счастье.
За эту нежность, заботливость и чистую совесть она его и любит, и такая сильная любовь не может вдруг закончиться. Обломов сразу передумал бросать Ольгу. В порыве страсти он хотел поцеловать её, но получил решительный отпор. Девушку испугала его неожиданная страстность, но потом она пообещала, что этот страх поблёкнет, и убежала. Счастливый Обломов понял, что даже в любви нет покоя, она тоже движется и изменяется. Штольц побуждал Обломова ехать в Европу или хотя бы в Обломовку, но тот делами не занимался, все его силы уходили на ухаживания за Ольгой.
Влюблённые не расставались всё лето. Обломов удивлялся, как гармонично сильный характер сочетается в Ольге с робкой женственностью, мягкостью и добротой. Они часто встречались тайком. В Ольге просыпалась страстность, но Обломов не решался её поцеловать. Постепенно окружающие стали замечать их близкие отношения. Обломов понял, что невольно компрометирует Ольгу, и решил сделать предложение. Встретившись с Ольгой, Обломов сказал, что встречаться тайком нехорошо, но дальше дело не пошло, его сковала нерешительность.
Чтобы подтолкнуть его, Ольга пригрозила уйти, после чего Обломов предложил ей руку и сердце. Даже тень сонливости, намек на зевок Ольга прерывает «деспотическим проявлением воли». Попытки избежать ответственности и тревог новой жизни пресекаются Ольгой в зародыше.
Стоит герою написать письмо с отказом от встреч по причине его недостойности и скорого разочарования Ольги, как героиня, проявляя ум сердца «У сердца, когда оно любит, есть свой ум…» , сразу подавляет эту попытку к бегству от новой ответственности. В сцене решающего объяснения Обломов, кажется, превращается в другого человека: вместо лени, флегматичности, апатии в его поведении проявляется настоящая страсть.
Однако далее следует важный композиционный контраст. Закончив на торжествующей ноте вторую часть романа, Гончаров в самом начале третьей части сталкивает этого нового Обломова с его прежней жизнью в самом низком и пошлом варианте. У него кипела кровь, глаза блистали. Ему казалось, что у него горели даже волосы. Так он и вошел к себе в комнату — и вдруг сиянье исчезло и глаза в неприятном изумлении остановились неподвижно на одном месте: в его кресле сидел Тарантьев».
Прежняя жизнь в ее самом низком и пошлом варианте напоминает о себе в момент высшего душевного взлета. Так начинается борьба нового и старого Обломова. Тарантьев опутывает героя сетью интриг, вымогая деньги и заставляя переехать на новую квартиру.
Но главное, конечно, не в этом. Обломов борется не столько с внешними обстоятельствами, сколько с собой, с собственным характером, сформированным прежней жизнью. В нем оживают прежние страхи и опасения. Грядущая жизнь предстает перед Обломовым не как поэма страсти, а как поток прозаических дел, всякий раз требующих непрерывного вмешательства, непосредственного решения.
И он пугается этого житейского шума, бессознательно стремясь к привычному существованию. Не надо забывать, что герой Гончарова — давно сформировавшийся человек, по возрасту отличающийся от большинства своих предшественников по rendez-vous.
В начале романа он — «человек лет тридцати двух-трех от роду». Двадцатилетние герои Пушкина или Лермонтова моложе его почти на целое поколение. Анненский вообще считал возраст одной из причин обломовской драмы: «Перед летним человеком в первый раз мелькнули в жизни контуры и краски его идеала, в первый раз он почувствовал в душе божественную музыку страсти; эта поздняя весна в сердце человека с поседевшими волосами, с ожиревшим сердцем и вечными ячменями, — тут есть что-то и трогательное, и комичное.
Обломов душой — целомудренный юноша, а в привычках — старик. Вторая часть романа — попытка возрождения героя через любовь, долг, деятельность. Третья часть — катастрофическое возвращение назад, к прежней жизни: отказ от любви, горькое осознание невозможности выполнения ожиданий и требований Ольги. Я любила будущего Обломова! Ты кроток, честен, Илья; ты нежен Вторая и третья части кончаются кульминационными сценами, восходящей и нисходящей: радостным воплем героя и безмолвной болезнью. Эволюция Обломова последовательно сопровождается упоминанием о главной, связанной с его характером детали.
Перебравшись на Выборгскую сторону, еще в разгар отношений с Ольгой, Обломов говорит с новой хозяйкой:. Он долго прослужит. Обломов действительно надевает халат, но не к свадьбе, а после крушения всех надежд на нее.
Обломов как сел, так и остался в кресле. Обломов и Штольц: двойники-антиподы. Четвертая часть романа — практически такой же подробный, как экспозиция первой части, эпилог.
История Обломова отходит здесь на второй план, ему посвящены всего четыре главы из одиннадцати. Эта часть становится прежде всего историей Штольца и его отношений с Ольгой. Обломов и Штольц — двойники-антиподы гончаровской книги. Они — ровесники, но прожили рядом совершенно разные жизни. Обломов — природный русак.
Штольц — русский немец. Традиция делать героев-антиподов иностранцами характерна также для Тургенева и Чехова. Обломов ни разу сам не надел чулки. Штольц получил «трудовое практическое воспитание». Обломов — милый и добрый мальчик, больше всего любящий спать и слушать на кухне сказки дворовых.
Штольц — сорвиголова, драчун, бесследно исчезающий из дома на целые дни. Обломов считает учебу «наказанием, ниспосланным небом за наши грехи».
Штольц учится всю жизнь, теоретически и практически. Обломов до последнего мгновения держится за родную Обломовку, ее обычаи и нравы. Штольц сразу после университета уходит из родного дома со ста рублями ассигнациями и напутствием отца: «…у меня есть некоторый капитал; но ты прежде смерти моей на него не рассчитывай, а я, вероятно, еще проживу лет двадцать, разве только камень упадет на голову».
Даже портреты героев строятся на контрасте: «Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный или казался таким, может быть, потому, что Обломов как-то обрюзг не по летам: от недостатка ли движения или воздуха, а может быть, того и другого.
Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур белому цвету шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины». Он худощав; щек у него почти вовсе нет, то есть есть кость да мускул, но ни признака жирной округлости; цвет лица ровный, смугловатый и никакого румянца; глаза хотя немного зеленоватые, но выразительные». Но главное различие, конечно, заключается в образе жизни и идеалах героев. Обломов медленно перемещается из одного замкнутого пространства в другое: родная деревня — комната на Гороховой улице — комната на Выборгской стороне — гроб и могила на ближайшем кладбище «Как зорко ни сторожило каждое мгновение его жизни любящее око жены, но вечный покой, вечная тишина и ленивое переползанье изо дня в день тихо остановили машину жизни.
Илья Ильич скончался, по-видимому, без боли, без мучений, как будто остановились часы, которые забыли завести». Между тем он ездит и в свет и читает: когда он успевает — бог весть». Контраст между героями Гончаров изображает не только предметно, психологически, но и метафорически.
В спорах и мыслях Обломова и Штольца появляются две реки и два огня привычные образы-символы человеческой жизни. Штольцу река жизни представляется в противоположном по смыслу образе, вызывающем недоумение и неприятие Обломова: «Ему не хотелось воображать ее широкой, шумно несущейся рекой, с кипучими волнами , как воображал ее Штольц.
Обломов осмысляет свою жизнь как постепенное погасание: «Нет, жизнь моя началась с погасания. Странно, а это так! С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что я уже гасну.
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню…» Штольц верит, что его существование будет вечным горением. Пусть она будет постоянным горением!
Ах, если б прожить лет двести, триста! Выбор героини завершает эту длинную цепочку противопоставлений. Покинув Обломова, Ольга находит свое счастье со Штольцем, с которым была знакома с детства. Это идеологический выбор и идеологическая любовь: Гончаров словно указывает на своего героя времени, противопоставляя его Обломову.
Обломов же обретает пристанище на Выборгской стороне. Агафья Матвеевна становится для героя нянькой, прислугой, женой одновременно.
Она воспринимает Илью Ильича и как любимого балованного ребенка, и как «барина». Сын, названный в честь Штольца Андреем, окончательно скрепляет этот странный, поражающий Штольца союз. Таким образом, начавшийся с противопоставления двух персонажей, роман симметрично заканчивается контрастом двух семейных пар, сложившихся по принципу «избирательного сродства».
Однако финальное противопоставление тоже парадоксально. Устроенный Штольцем тихий уголок на крымском берегу напоминает старую Обломовку. Совместная жизнь Штольца и Ольги временами кажется и самой героине осуществлением обломовской мечты. Обломовской утопии покоя Гончаров пытается противопоставить деятельную утопию Ольги и Штольца.
Но она тоже статична и содержит угрозу внутреннего разрушения. Кроме того, «что такое обломовщина», хорошо известно из романа, а вот что такое штольцевщина, так и остается неясным. Обломовщина: неоконченные споры. Добролюбов объяснял сомнения Ольги Ильинской в финале романа ограниченностью, излишней сухостью и практицизмом Штольца, неспособного удовлетворить нравственные запросы героини. В статье критика, написанной накануне отмены крепостного права, понятие «борьба» имело вполне определенный характер: речь шла об общественной борьбе за свободу крестьян, либеральные реформы, раскрепощение женщины.
В совершенной инертности, происходящей от его апатии ко всему, что делается на свете. Причина же его апатии заключается отчасти в его внешнем положении, отчасти же в его образе умственного и нравственного развития.
По внешнему своему положению — он барин; «у него есть Захар и еще триста Захаров», по выражению автора. В каждом из нас сидит значительная часть Обломова, и еще рано писать нам надгробное слово», — было написано в году. Иерархия персонажей в представлении Добролюбова оказывалась очевидной.
Обломов и другие герои-обломовцы, в отряд которых были зачислены едва ли не все предшествующие герои времени: Онегин, Печорин, Рудин — это русское прошлое, уходящее, но пока сохраняющееся в привычках и нравах. Штольц — настоящее, умеренное, самодовольно-буржуазное, избегающее острых общественных и нравственных вопросов «Мы не пойдем Манфредами и Фаустами на дерзкую борьбу с мятежными вопросами…».
Сомнения и недовольство Ольги предсказывают героя близкого будущего , общественного деятеля, который должен произнести волшебное гоголевское слово «вперед! Его «давно и томительно ожидает Русь». Об этом герое времени на примере уже тургеневского романа «Накануне» Добролюбов будет размышлять в статье «Когда же придет настоящий день?
В споре с Добролюбовым А. Дружинин увидел в Обломове и обломовщине прежде всего воплощение лучших свойств русской души: «В том-то и заслуга романиста, что он крепко сцепил все корни обломовщины с почвой народной жизни и поэзии — проявил нам ее мирные и незлобные стороны, не скрыв ни одного из ее недостатков. Обломов — ребенок, а не дрянной развратник, он соня, а не безнравственный эгоист или эпикуреец времен распадения.
Роман И. Гончарова», Два критика, прямо противоположно оценивая характер гончаровского героя, совпали в его понимании как национального типа.
Такой взгляд определил последующее восприятие романа. И уточнял в примечании: «В сравнении с Обломовым и Фамусовы, и Молчалины, Онегины и Печорины, Маниловы и Собакевичи, не говоря уже о героях Островского, все имеют лишь специальное значение» «Три речи в память Достоевского», Это тип русского человека с его «пассивностью волевых процессов, наклонностью к фатализму, боязнью жизни и перемен», — утверждал литературовед и психолог Д.
Овсянико-Куликовский накануне первой русской революции в книге с характерным заглавием «История русской интеллигенции» Ленин вскоре после Октябрьской революции, в году, на съезде металлистов. Религиозный философ и эмигрант Н. Обломовщина — особенность русской ментальности способа мышления — так мог бы сформулировать эту мысль культуролог или историк культуры.
Точка зрения Добролюбова была настолько убедительной, что стала «руководящей» для многих современников и читателей следующих поколений. Добролюбову поверил даже сам Гончаров: «Мне кажется, об обломовщине, то есть о том, что она такое, уже сказать после этого ничего нельзя. Анненкову от 20 мая года. Мы помним, однако, что Гончаров — художник-фламандец, для которого характерно многостороннее объективное изображение явлений и характеров.
Образ, картина всегда богаче, чем объяснение. На вопросы «Кто такой Обломов?
Заметим, что в самом романе слово «обломовщина» впервые произносит Штольц, потом с ним соглашается Обломов. В финале романа его слышит от Штольца похожий одновременно и на Обломова, и на Гончарова литератор: «полный, с апатическим лицом, задумчивыми, как будто сонными глазами» в коротком портрете повторяются сразу три обломовских эпитета: полный, апатический, сонный. А ты запиши: может быть, кому-нибудь пригодится. Роман Гончарова, таким образом, заканчивается остроумным композиционным кольцом: мы только что прочли записанный литератором рассказ Штольца.
Значит, ответом на вопрос «Что это такое? Сон Обломова: идиллия или предостережение? Девятую главу первой части романа единственную во всей книге имеющую самостоятельный заголовок Гончаров считал важнейшей: «Мотив погасания есть господствующий в романе, ключом или увертюрой которому служит глава Сон » письмо к П. Ганзену от 30 августа года. В этой большой главе, фактически — вставной повести, нет почти ничего от воспроизведения логики настоящего сна. Сон Обломова принципиально отличается от иррациональных снов пушкинских героев — Гринева в «Капитанской дочке» или Татьяны в «Евгении Онегине».
Он связан с иной традицией: сон может быть условной формой изображения прошлого или будущего, выражающей авторский идеал или авторское предостережение таковы «Четвертый сон Веры Павловны» в «Что делать?
В близком плане — это картина современной деревенской России , данная, как всегда у Гончарова, во множестве часто юмористических подробностей. Висит на краю обрыва опять обрыва! Тучами летают и жужжат в других избах мухи. Кузнец Тарас чуть не запарился в землянке даже не в бане! Платят мужики, правда, необременительные, подати и оброк и возят хлеб на ближайшую пристань на Волге… Но подобные детали в обломовском сне сопровождаются множеством других. Та самая пристань на Волге была для крестьян, замечает повествователь, «их Колхидой и Геркулесовыми столбами».
За Питером, по их представлениям, «живут французы или немцы, а далее уже начиналися для них, как для древних, неизвестные страны, населенные чудовищами, людьми о двух головах, великанами; там следовал мрак, и, наконец, все оканчивалось той рыбой, которая держит на себе землю».
В этом «благословенном уголке земли», «чудном крае» «правильно и невозмутимо совершается годовой круг»: люди живут «такою полною, муравьиною жизнью» в гармонии с невозмутимой и обильной природой, питаются сказками и легендами и даже умирают так редко, что другие долго дивятся «такому необыкновенному случаю».
Надев очки для дальнозорких, мы увидим в «Сне Обломова» образ оставшегося в прошлом «золотого века» , который люди всегда противопоставляют не удовлетворяющему их настоящему. Обломовка — прекрасный заколдованный мир детской сказки, русский Эдем , в котором растут не виноград, не райские, а обыкновенные яблоки. Для Обломова сон и есть настоящая жизнь. Те же культурологи, которые упоминались выше, выделяют два важных этапа развития культуры: время мифа и историческое время.
Мифологическое время имеет циклический характер, оно повторяется в соответствии со временами года и одновременно воспроизводит время предков. Человек включен в эти природные циклы.
