Пиросмани история любви, Пиросмани. История любви
Тамада ведет застолье по точно установленному порядку, разговор содержательный, пение стройное. В кого же? Сам Зданевич родился в Грузии, недалеко от Тифлиса, но на родине не был с детства и помнил ее смутно. Нико Пиросманишвили родился в году, он был четвертым ребенком в семье. А на самом деле в жизни Нико Пиросмани была совсем другая драма, и причина ей — вовсе не алчная возлюбленная, а несколько бескорыстных друзей, искренне желавших ему помочь… «Жательмен» из духана Молодой художник-авангардист Кирилл Зданевич, уговаривая своего друга, тоже художника Михаила Ле Дантю, отправиться путешествовать в Грузию, упирал на восточную экзотику.
На просторах сети встречается информация, что художником он стал уже после встречи с Маргаритой. А если копнуть глубже, можно выведать, что в наше время никто не знает, существовала ли госпожа де Севр в реальности.
Более того, во Франции о ней не упоминается ни в одном документе…. Легенда вдохновила поэта Андрея Вознесенского на создание замечательного стихотворения «Миллион роз», положенного затем на мелодию Раймонда Паулса. Повторяя вслед за Аллой Пугачевой строчки известной песни, многие даже не подозревают, что воспевают поступок реального человека, очень доброго и немножко сумасшедшего художника, Нико Пиросмани.
Целое море цветов: кто дарил миллион алых роз. К списку статей. Нико Пиросмани, — Миллион алых роз стал символом пылкой безответной любви. Пять самых экстравагантных идей для подарка цветов. Каждый из нас привык считать, что цветы дарят на праздники или в честь определенных событий. С помощью красивого букета, можно поздравить, выразить любовь или извиниться за неприятные поступки. Маточные лепестки - защитная рубашка розы. Какие цветы подарить маме?
Отличия голландских и российских пионов. Сердце красавицы дрогнуло. Она выбежала и одарила художника поцелуем — первым и последним. Больше они не виделись. Но в памяти людей он остался бедным художником, который продал «картины и кров, и на все деньги купил целое море цветов». Через 50 лет после смерти Пиросмани, в году в Лувре прошла выставка его работ.
Однажды в музей пришла старушка. Она долго стояла у картины «Актриса Маргарита», а потом заплакала. Старушка оказалось той самой Маргаритой де Севр. Всякий, кто родился в этой семье, казался молодому Пиросманашвили неизъяснимо прекрасным…. Элисабет выразила отказ в очень деликатной форме, но Николай все равно был раздавлен.
Это был второй страшный удар: ему снова не удалось стать полноправным членом семьи! Николай навсегда исчез из дома Калантаровых, и те не смогли его отыскать. Он поступил на службу тормозным кондуктором товарных вагонов на Закавказскую железную дорогу. Стоя на открытой площадке вагона, Пиросманашвили проехал всю Грузию: Имеретия, Гурия, Мингрелия… Ехали вдоль моря, и через виноградные долины, и через тоннели под горами. Самый длинный из них — Сурамский — тянулся 4 километра, и Николай каждый раз выезжал из него с выпученными глазами, надышавшись паровозного дыма.
Зарплата у Пиросманашвили была 15 рублей в месяц — вполне прилично для крестьянского сына, но, конечно, слишком мало для воспитанника помещицы Калантаровой впрочем, про Калантаровых, так любивших и так измучивших его, Николай предпочел забыть … Его вечно штрафовали: на 3 рубля за провоз безбилетного пассажира, на 2 — за неявку к поезду, на 50 копеек — за опоздание. Он забрасывал начальство рапортами с просьбами о переводе на другую работу, об отпуске по семейным обстоятельствам, по состоянию здоровья… Чудной человек, блаженный!
На железной дороге, где все должно быть четко и пунктуально, такому не место! Когда Пиросманашвили подал рапорт об увольнении, начальство на радостях выдало ему большое выходное пособие. На эти деньги он, взяв в компаньоны Димитру Алугишвили, завел молочную лавку.
Впрочем, пройдет совсем немного времени, и Николай поймет: среди лавочников ему тоже нет места…. Димитра вооружился палкой и бросился на выручку к компаньону — тот, на вид совершенно невредимый, все кричал: «Спаси меня! Он стоял у изголовья моей кровати с кнутом и говорил: «Не бойся! Не бойся! Димитра только горестно вздохнул. Чудной человек этот Пиросманашвили!
А что он устроил на недавних похоронах маленькой дочери Димитры, Маруси? Незадолго до того, как девочка заболела, Николай стал ее крестным отцом, и вот теперь ее не стало, как не стало и Нины, родственницы Димитры, у которой Пиросманашвили был шафером на свадьбе.
На кладбище упал на землю, стал плакать: «Маруся!
Голубка моя! Сгубил я тебя! Вот, мы все живы, а ты лежишь здесь под крестом! Никто не будет жить вечно. И нечего тут плакать! Наутро после истории со святым Георгием в лавку явился бедно одетый деревенский парень и сказал, что женился на Пепуце Пиросманашвили и Николай ему теперь родня.
Давно горевавший, что он один на белом свете, Николай обрадовался и поехал в Мирзаани. Но разве ему, городскому жителю, место в деревне?
Хорошо еще, что его там так и не женили: Пепуца нашла невесту в соседнем селе, и Николай поехал на собственную свадьбу, а через день снова объявился в Мирзаани — заплаканный, злой.
Пепуце объяснил: «Хотел тельца принести в жертву святому Георгию, они отобрали, съели сами… Эти негодяи посмеялись надо мной и выгнали. Сказали: «Ты сумасшедший! Зачем тебе жениться? Отстроив сестре дом добротный, с железной крышей, каких в Мирзаани отродясь не бывало , он уехал. Так уж устроен был чудак Пиросманашвили, что каждое новое оскорбление настоящее или мнимое расширяло ту трещину, которая от рождения существовала между ним и остальным миром.
И в Тифлис он вернулся еще более чудаковатым, чем был. Знаете, что он ответил? Что ему противно торговать! Где это слыхано, чтобы торговать было противно? Пожалуй, на своем месте Николай чувствовал себя только в духане. Здесь все было устроено гармонично и правильно, здесь не было места человеческой несправедливости и не нужно было делать над собой никаких усилий. Тамада ведет застолье по точно установленному порядку, разговор содержательный, пение стройное.
Здесь Пиросманашвили становился красноречивым, добрым и значительным человеком среди таких же красноречивых, добрых и значительных людей.
Кончилось тем, что Николай забрал свои кисти с красками и совсем исчез из лавки. С тех пор он стал зваться Нико Пиросмани. Это был то ли , то ли год по крайней мере, за 8 лет до приезда в Грузию актрисы Маргариты. Нужно отдать справедливость Димитре, ему не была безразлична судьба чудака-компаньона, и он готов был выдавать ему по рублю в день, но Нико за рублем не приходил. Многие потом предлагали Пиросмани остаться жить насовсем, в тепле и сытости. Но он не соглашался. В конце концов друзья махнули рукой: кормится где-то, где-то спит, разрисовывает свои клеенки, и слава Богу!
Видно, у этого человека какой-то свой путь, и лучше не вмешиваться…. Зданевичи взялись за гениального примитивиста Нико всерьез: отвезли четыре его картины на выставку в Москву, Илья написал статью в газету «Кавказская речь», другую с его подачи опубликовало иллюстрированное издание «Сахалхо Пурцели» там поместили репродукцию «Свадьбы в Кахетии» и фотографический портрет самого Пиросмани.
Нико с удивлением и гордостью читал о себе: «Художник, чье творчество могло бы прославить нацию и дать ей право на участие в нынешней борьбе за искусство. Понимание цвета и пользование им ставят Пиросманашвили в ряд великих живописцев».
Вскоре к нему пришли молодые художники Ладо Гудиашвили и Михаил Чиаурели. Они передали ему рублей, собранных недавно созданным Обществом грузинских художников, и пригласили на первое учредительное заседание в старинный особняк на Головинском проспекте с белой мраморной лестницей, зеркалами до потолка, лепниной, люстрами венецианского стекла и свечами в бронзовых канделябрах.
Узнав об этом, духанщики, раньше любившие Нико «Ангел живет в его кисти», — говорил один из них , стали фыркать за его спиной: «Тоже мне великий художник! Пусть радуется, что его кормят! Ведь на старости лет для Пиросмани нашлось место среди обитателей Головинского проспекта!
Все равно как будто бы Калантаровы позвали его к себе! Счастье было иллюзорным. Через три недели после первого портрета Пиросмани в «Сахалхо Пурцели» появился второй, карикатурный — для пущей юмористичности художника нарисовали в длинной рубахе, из-под которой торчат голые ноги.
А рядом подпись: «Тебе нужно учиться, братец. Лет через 20 из тебя может выйти хороший художник, вот тогда мы пошлем тебя на выставку молодых».
