Загадки про тыкву
И для это соблюдали свёкольную диету в начале весны. Они ответили, что просто вбили в гугле "дом 15 музей", пояснив, что раз кассы около входа, то это наверняка музей, и сразу же наткнулись на Шапошников дом. А еще тыкву Ты узнал её, малыш?
В статье «Загадки для квеста» вы найдёте большую подборку загадок про множество различных предметов и мест. А в этой статье «Загадки на Новый год». Этот праздник детки ждут, Им конфетки раздают, И костюмы мамы шьют, С тыквы свечку создают! Маски и костюмы, Сладости и счастье, Вот осенний праздник, Блески, радость, танцы!
Все сегодня нечисть, Будут восхвалять, Праздник этот нужно, Нужно отгадать! Глаза горят у тыквы ярко, Свечи, ночь и очень жарко, Вампиры, кровь, адреналин Приходит в гости Привет страху говорю, Тыкву с поля в дом несу. Пусть горят ее глаза, Какой праздник у меня? Праздник это заграничный, Но нам всем давно привычный.
У тыквы красные глаза, Ужас, ночь и тишина. Ночь такая наступает, Ужас, страх всем нам внушает, Свечи, зомби, жуть и тьма, У тыквы светятся глаза.
Костюм вампира-символ ночи, Внушает ужас тишина. Мы не уснем сегодня точно, Ведь он пришел в наши дом. Страх, вампиры, ужас, жуть, Этой ночью не уснуть. Тыквы красные глаза Не забыть мне до утра. Я этот праздник не люблю, О чем сейчас я говорю? Маски, костюмы и блестки, Будут сегодня здесь танцевать, Будут сегодня все веселиться, Праздник пора вам отгадать! Этот праздник необычный, Очень страшный, заграничный.
Черти, демоны, вампиры В дверь стучат твоей квартиры. Ночка будет — удивленье! Кто в костюме приведенья, Кто в костюме бабуина В эту ночь Упыри, вампиры, ведьмы, Плачет бедный херувим: В октябре денёк последний, Наступает Люди чем-то заболели, День такой всего один, Страшные же все недели, Сплошь и рядом Все в масках чёрного цвета Вас будем пугать до рассвета.
Достанем наряды из тёмных глубин, Да здравствует праздник Ночь вампиров, вурдалаков, Леших, оборотней, ведьм. Ночь нечистой силы всякой Людям праздновать не лень! За страшной маской нужно скрыться Да в чудо-юдо нарядиться Ради того, чтоб всех пугать, А духов злых совсем прогнать. Вы в тыкву свечку поместите, Огненный взгляд ей подарите.
Кто праздник весело встречает, Тот страха вовсе не узнает. Ночь колдовства, чудес и страхов, Ночных блужданий, криков, ахов! Встречается в вечер святой повсеместно Различная нечисть: в аду нет ей места! Ведьмы, колдуны, эльфы и маги, Тыкву со свечкой несут вурдалаки! Вампиры по ночи гулять соберутся, И до тебя они доберутся! Горят глаза летучей мыши, Тихий скрежет в доме слышен.
Хэллуин пришел в дома, Его отпраздновать пора. Есть свечи, паутина, мгла, Но не хватает лишь меня. Необычный фонарик горит, И от нечисти он защитит. Его можно легко смастерить, Нужно овощ лишь нужный купить! У нее золотистая кожа, А еще очень страшная рожа. Она круглая, как шар, И светится, как фонарь. Золотая голова, велика и тяжела.
Золотая голова отдохнуть прилегла. Голова велика, только шея тонка. Круглый домик без оконцев, Цветом он похож на солнце. А на ниточках внутри Семена живут, смотри!
На бахче он зреет, спеет, Бок оранжевый там греет… Тыква. Золотая голова велика, тяжела; Золотая голова отдохнуть прилегла; Голова велика, только шея вот тонка.
Всех овощей она царица, Своей величиной гордится. На дыню издали похожа, На рыжий мяч большущий тоже. В карету в сказке превратила Золушкина фея. Этот овощ знаменитый Витамин имеет.
Для детишек его готовят, Похож на мячик по объему. В одной сказке по секрету Превратился плод в карету. Транспорт выше всех похвал — Везёт Золушку на бал.
Желтая, а не репа, Круглая, но не солнце, С семечками, Но не подсолнух. Кем в жизни она только не бывала —Как призрак, на Хэллоуин пугала, Едою богатырскою служила, А Золушку — на бал в себе возила. Колобок — румяный бок Убежать из сказки смог. Он теперь забот не знает И на грядке отдыхает. Лез Мартын Через тын, Сам перелез, А голову на тыну оставил.
Нет, не мандарин-гигант, цветом лишь похожа. На бахче она растёт с толстой коркой-кожей. Семена внутри вкусны, мякоть варят, парят, И до осени с весны с мячик вырастает. Ни один Хэллоуин, Не обходится без них, Овощ на голову похож, Кто же это, вот вопрос? Она, как желтая луна, Среди травы густой видна.
Лежать, толстеть привыкла… Как зовут её все?.. Очень вкусная она, Много в ней секретов. Для нас — сладкая еда, Для Золушки — карета. Овощ, но не кабачок. Помним, как в сказке каретой была, А каша-то с ней — ароматна, вкусна! Раньше считалась царицей стола, Но — позабыта сегодня она… Тыква.
Превращён раз овощ этот Был для Золушки в карету. К каше из него привыкли. Вы узнали? Это … Тыква. Есть еще и водяной, Дружелюбный он такой, Приведенье с ним всегда, Поет песни до утра!
Как их вместе всех назвать, Чтобы их не перечислять? Оно одето в белое и полупрозрачное, В общем-то, создание оно совсем невзрачное. Но когда появится в холодном замке ночью, То для увидавшего доктор нужен срочно!
От меня кровь стынет в жилах, Пот холодный льет рекой. Не лежится мне в могилах, Не суждён душе покой. И поэтому я ночью К тем иду, кто спать не хочет, Нависаю бледной тенью В Хэллоуин. В смерти не найдя покоя, Я скитаюсь по ночам И живых сон беспокою, То стеная, то крича.
Я желаю лишь отмщенья, Мне неведомо прощенье. Страшный миг расплаты близок, Если перед вами Хэллоуинской темной ночью В старом доме я грущу: То пытаюсь что-то вспомнить, То невесть кого ищу.
Кем я был и кто я ныне, Не ответят зеркала. Только знаю, что земные Незакончены дела. Потому и бродит тенью До рассвета Живу я в доме, хоть не домовой, И кто ни повстречается со мной, Пугаются и прочь скорее мчатся, Да так бегут, что следом не угнаться. Но я совсем не страшный, просто дело В том, что я видим, не имея тела.
Хожу сквозь стены, запертые двери И вою по ночам, как дикий зверь я. Без сна брожу уж добрых двести лет, Измучен я, но мне покоя нет. Ах, с кем поговорить бы по душам… Скажите, может, я известен вам?
Привидение, дух. Скитается в сумраке ночи, Пугает всем видом своим. Но ты не пугайся, не очень, Опасно увидеться с ним. Цепями гремит, завывая, Летит, не идёт по земле, Что ж, выпала доля такая Веками слоняться во мгле. Жертву по ночам он ищет, Чтобы кровью насладиться.
Может стать летучей мышью. Только чеснока боится. Если встретит ночью темной, Берегись беды огромной: Крови может он лишить И в злодея обратить. Ночью ходит, Днём спит. Как вечер подходит, За всеми следит. Я взлетаю выше крыши, Обратясь летучей мышью, Заявляюсь гостем в дом, Чтобы всех сожрать потом. Я — князь тьмы, исчадье ада, Вам меня бояться надо. Учинит кровавый пир Здесь сегодня злой Он уродлив и огромен.
Руки как оглобли. Ум его как сажа темен. Это страшный … Гоблин. Их не видно никому — не имеют тела. И, наверно, потому всех пугают смело. Разные бывают, говорят, летают, Назойливы, как мухи. Это… Злые духи. Предо мною трепещите! У меня великий дар: Всех стихий я повелитель, Властелин могучих чар! Если сильно негодует, Жжет огнем и ветром дует, Свет гася и звезд, и лун Очень-очень злой Не хожу я по земле, А летаю на метле!
Зелья адские варю, Заклинания творю, На поганках ворожу, Силы темные бужу! Я не фантазерка-лгунья! Я — великая Я не стерегу сокровищ, Как вампиры, кровь не пью.
Но страшней я всех чудовищ И детей пугать люблю. Ты не верь, что монстров нет. Ночью, лишь погаснет свет, Встреча очень вероятна С жутким Монстром подкроватным. Не сбежал я из больницы, Тысячу ужасных лет Мне пришлось в гробу томиться. Но сегодня я на свет Вышел, чтобы подкрепиться, Свежей кровушки напиться! Страшно до безумия, Если схватит В саркофаге золоченом Спал я много тысяч лет.
Но разбужен был ученым. Мне теперь покоя нет: Не дают лежать на месте Жажда крови, жажда мести. Ярость и безумие — Вот проклятье Жизнью я живу унылой — Целый день в гробу лежу. В Хэллоуин лишь из могилы Погулять я выхожу. Днем нельзя мне появляться — Все вокруг меня боятся, Ведь для них страшнее нету Безобидного Я по кладбищу хожу, Страх и ужас навожу! Хоть при этом стройном теле, Я могла б пойти в модели, Но без кожи и без мяса Очень трудно быть прекрасной.
Никакой мне пользы нет От того, что я У меня копыта, рожки, Нос похож на пятачок, Но могу и черной кошкой К вам улечься под бочок. Для меня большая радость — Сделать добрым людям гадость! И напакостить горазд Тем, кто мне конфет не даст!
Я ведь настоящий злёнок, Вредный маленький Только всуе помянут, И уже я тут как тут! У глупцов скупаю души, Строю козни, планы рушу! У прислуги Сатаны Тело и душа черны. Никакой мочалкой с мылом Не отмыть нечисту силу. Грязен и чумаз с пеленок Злой проказливый На черной-пречерной-пречерной горе И в черном-пречерном-пречерном дворце Костлявый живет старичок. Еще в очень давней-предавней поре Бессмертие свое он припрятал в ларце, Но об этом секрете — молчок! Кощей Бессмертный.
В лохмотьях, заросший, седой, С вечно всклокоченной бородой. В лесу он обитает, Грибников заманивает и пугает. Есть еще в лесу один Очень важный господин. Он весь шишками оброс, На лице лишь виден нос.
Может быть пуглив, как зайка, А зовут его В нашем доме, Возле печки, Старичок один живет. Носит он фуфайку, лапти И хозяйство все ведет. Может в доме прибираться, Спрятав что-нибудь твое. Может кошкой обернуться И мяукать под окном. Ну, а если разозлится, То начнет он всех пугать… И тогда уж непременно Его нужно угощать. Любит кушать он конфеты, Пить парное молоко… Успокоившись немножко, Смотрит старичок в окно. Догадались кто такой? Это добрый … Домовой.
У кого живот огромный? Кто веселый, очень скромный? Неразлучен кто с водой?
Когда на свой праздник они собираются То совсем не наряжаются Лохматые и ужасные Всю ночь на горе скачут Воют, кричат, о планах коварных судачат.
В дремучем лесу, на болоте Вы ее непременно найдете. Не рыбка она, не лягушка, Моя дорогая подружка. Стройная фигурка, Зовут ее Кикимора болотная.
В зелёной тине, как лягушка, В болоте прячется старушка. И жизнь ей в радость беззаботная. А кто она? И в лесу, и на болоте Старушонка ходит вроде. У нее нелепый вид, Всех вокруг она смешит, Но она совсем не зла — Это ведь … Кикимора. Пряжу путаю, стучу, Стекла бью, посуду, Что хочу, то и верчу, И пугать вас буду… Кикимора. На окраине погоста Злая нечисть гложет кости, Темной ночью никогда Не ходи гулять туда: Если ты не богатырь, Разорвет тебя.
Царь речной, живет под водой, Сам бородатый, волос лохматый. Тиной покрыт, на людей сердит: Загрязнили реки, ручейки озёра, Некуда податься будет очень скоро. Ночью в сельской баньке жутко, Там в печи живут малютки. Неопрятны и лохматы, Ноги босы и без пяток. Дышат злобой, всем вредят, И пугают всех подряд. Наводит грозным видом страх на всех, В поганом колдовстве его успех.
Живет он в замке, жутком и богатом, Там в сундуках и серебро, и злато. А смерть свою он спрятал от людей, Поэтому бессмертен тот злодей Кощей. Много серебра и злата В сундуках своих он прятал. В мрачном он дворце живет И чужих невест крадет. Очень страшный и опасный, Любит золото он страстно. Смерть его в иголке — в утке, Любит он лишь злые шутки! Он — противный, он — злодей. Это сказка, а не шутка, Что была такая утка, В ней яйцо, игла в яйце, Гибель на ее конце.
И без этаких вещей Жить не мог старик … Кощей Бессмертный. Страшный, коварный и злой Этот сказочный герой. Очень долго он прожил, Многим людям навредил. Иван-царевич смог его победить, Всех от злых чар освободить. Я — богатый, всемогущий, Очень стройный, страшно злющий, Но я смерти не боюсь, Угадайте, как зовусь? Злой и страшный на лицо, Смерть запрятал он в яйцо, В Царстве золотых вещей Кто живет?
Он бессмертный, хитрый, ловкий Смерть его в конце иголки А иголка та в яичке А яичко в утке — птичке Утка в зайце. Он сидит В сундуке.
Сундук висит На дубу. Вместо ножек рыбий хвост В чешуе блестящей. А в венце сиянье звезд Самых настоящих — Не небесных, а морских. Я сама поймала их! Кто готов в нырялочки Поиграть с …? Сидит длинноволосая девица В своей просторной светлице, по земле не ходит, А под водой пляски заводит, Да чешуйчатым хвостом волны наводит.
Что же за красавица Водяному нравится? Если есть смекалка, Отвечай: …. На глубине живет красотка, Песни звонкие поет, Плавает отменно, ловко, Кто сумеет, назовет? Там, где ивы и березы в омуте полощут косы, Только солнышко зайдет, затевают хоровод не детишки, не девицы — озорные водяницы. Захохочут, защекочут и утащат в омут ночью.
Я живу на дне морском Во дворце из лилий Вместе с сестрами, отцом, Рыбами чудными. У меня красивый хвост И волшебный голос. И искрится под водой Золотистый волос. У меня желанье есть — Стать земной девчонкой: Буду бегать, танцевать И смеяться звонко! Может, это небылицы — В озере лесном девицы.
Из воды они выходят, Хороводы с песней водят, А потом играют в салки. Кто в воде живет? Всё ведают, всё знают, Что будет — угадают, В лесу живут ведуньи, Как их зовут? Слово — сказочный герой, Чаще — добрый, реже — злой, Маг, колдун и чародей.
Назови его скорей. Чтобы все мечты сбывались И желанья исполнялись, Ванечке пришла идея Стать великим … Чародеем. Я школу колдовства закончила с медалью, И чарами волшебными владею в совершенстве, Но век свой коротать мне суждено с печалью, — Нет у меня друзей.
Всё потому что с детства Все думают, что я — коварная и злая, И маленьких детей готовлю на обед. Но это возмутительно! Совсем я не такая! Я добрая, и вовсе не приношу я бед! Конечно, иногда подпакостить люблю я, По простоте души, и вовсе не со зла! Но стороной обходят Света, Дима, Юля Мой дом в глуши лесной.
Такие вот дела. В Хэллоуин вверху видна Всем особенность одна. Ужас, страх, ночная тьма, В небе полная Хэллуин встречать нельзя Вам, конечно, без меня.
Украшал ночную синь Серебристый апельсин, А прошла неделя только От него осталась долька. Хэллуин чтоб отмечать, Нужно ужаса нагнать, Под глазами синяки, А во рту торчат Хэллуин пришел в дома, Начать праздник нам пора. В темноте стоит она, Из спелой тыквы Необычный фонарик горит, И от нечисти он защитит, Его можно легко смастерить, Нужно овощ лишь нужный купить!
Тыквенный фонарь. Когда на пустынной горе, в полнолунье, Слетаются вдруг отовсюду колдуньи, Хохочут, танцуют, на метлах катаются, Знаешь ли, как это называется? Наяву меня не видно, Света солнца я боюсь. Вы все спите, очевидно. Я сейчас вам всем приснюсь.
Я пугаю в царстве снов Лиходеев и врунов. Надоедлив, как комар, Маленький ночной К тем, кто с совестью не дружит, К тем, кто много съел на ужин, Кто завидует другим И вредит хоть чем-то им, Кто злословит и клевещет, Кто берет чужие вещи, Я ночами прихожу И кружу, кружу, кружу С каждым черных крыльев взмахом Их душу в объятьях страха. Это мой талант и дар! Я — злой сон, ночной Если в доме я обычном — Утварью служу привычной, Все толку и измельчаю.
Но как только попадаю В дом к колдунье, в тот же час Превращаюсь в транспорт! Нас С ней увидишь над землей, Где летаем день-деньской. Осветилась ночь луной. Бабушка Яга в тулупе, Ведь зима. Гребёт метлой, А летит она на … Ступе. Как у бабы у Яги нет совсем одной ноги, Зато есть замечательный аппарат летательный.
В лесной сторожке пролетает Бабка — Ёжка. Кто знает? На чём она летает? Этот прибор называется… Ступа. Стою в углу, и прибираться По дому можно мной вполне. Не каждый сможет догадаться, Что ночью поздней, при луне, Летать с хозяйкой обожаю, И в этой звездной тишине Стрелою я опережаю Все, что ни встретилось бы мне.
То самолет, иль аппарат какой? Она является простой — … Метлой. Ночка зимняя светла. Бабушка Яга в полёте. Ей не нужно самолёта. Для полёта есть… Метла. В глухом лесу, среди болот, Старуха в домике живет. С двумя ногами этот дом, И повернуться передом Он может к лесу, может к гостю, — Смотря уж кто о том попросит. Он с детства каждому знаком. Ответьте, что это за дом? Избушка на курьих ножках.
Я бесполезна для того, Кто не умеет колдовать И кто не смыслит ничего В словах волшебных. Но сказать Лишь стоит заклинанье вслух Тому, кто с магией на «ты», И очертить рукою круг Со мною вместе, как мечты Начну я исполнять тотчас, Волшебной силой удивляя.
А сможет кто-нибудь из вас Ответить, кто же я такая? Волшебная палочка. Скажите нужные слова, Взмахнув предметом тем едва, И получайте результат… Предмет тот можете назвать? В него смотрелся тролль, Царица, сердцем злая… Принёс осколок боль И холод в сердце Кая!
Спящей красавице Боль принесло, В нём затаилось Ведьмино зло. Скручена, связана, На кол посажена, А всех по небу катает. Летающая метла. Её нигде не купишь И даже не сошьёшь, На голову наденешь, Невидимым идёшь! Ну, где же взять такую На добрые дела, И чтобы по размеру И цвету подошла?!
К лесу передом стоит И кривой трубой дымит. Там Яга — лесная бабка — На печи зевает сладко. Знает утка, знает птица, Где Кощея смерть таится. Что же это за предмет? Дай, дружок, скорей ответ. Волчица чёрная, лохматая. Все дома во тьму запрятала. Лишь горят глаза-огни. Ляг в кроватку и засни. По всей сковороде — лепешки, Посередине — каравай. Ах, воровка! Всё украла! Всё стащила! Всё пропало! Нет ни стула, ни кота — Всё закрыла темнота. Дом уснул, игрушки спят, Только фонари горят, Отгадаешь ты точь-в-точь — Это наступила… Ночь.
На эту "тусовку" Нужна сноровка: Сесть на метлу, Взлететь на горУ. Гуси-лебеди летят, Унести детей хотят. Кто помог сестрице с братцем От Яги домой добраться? Река, печка, яблоня. Муха охнула сперва: — Ах, какие кружева! А попала в кружева — И пропала голова! Бедняжка, словно в тине, Увязла в … Паутине. В домишках паучки сидят, И ловят мушек да ребят. Как эти сети обойти? Повисли на моём пути! Тихонечко я наклонюсь — Под самой сеткой проберусь!
Она в пещере проживает, Вниз головой спит, отдыхает, Насекомыми питается, Млекопитающей является! Летучая мышь. Ушками не просто слышит, Эта мышка ими «видит», Но при этом сыр не ест, И живёт внутри пещер! Только ночью на охоту, Из укромных, тёмных мест, На крыльях перепончатых, Летят, пугая всех!
Крылья есть, а перьев нет, Свет губителен для ней, Словно йог вниз головой, Целый день спит этот зверь! В укромном уголке, На нашем чердаке, Аккуратно фрак сложив, Вниз головой висит! Вампир ночной — Глаза, клыки, Лишь в Хэллуин Не страшна ты. В ночь летит бесстрашно, Видит всё прекрасно, Насекомых обожает, Своим видом всех пугает! Вроде не птица, Но умеет летать, Света боится, Не боится упасть!
Неприятная на вид, То ли птица, то ли зверь, Крылья перепончатые, Зубки очень острые! Распорядок наш таков, Днём мы спим без задних ног, Ночь пришла — пора вставать, Пропитанье добывать! Голова внизу свисает, Ноги к верху задираю, Целый день спать могу, А стемнеет, полечу! Не поймёшь — зверёк иль птица. Ночью с ней не заблудиться — Видит всё вокруг ушами! Мышь, но сыр не ест с мышами. Нет ни пёрышка на ней, Ночью лишь летает. Днём ночует где темней, Вниз главой свисая.
У неё порядок свой: Днём — поспать вниз головой, Ну, а ночью же — резвиться. Хоть летает, но не птица Летучая мышь.
Вот вам честные слова: Я, ребята, не сова. Ночами летает, малыш, Большая ….. Даже ночью в темноте Путь найдут они везде. Днём найдёте их на крыше, Крылья сложив, дремлют. Не зверь, не птица. Мышей Царица. Летает по двору Ловит мошкару. Птицей по ночам летает, мошек всех уничтожает, днём висит вниз головой, спит в пещере в самый зной.
Ты узнал её, малыш? Кто под крышей, где карниз, Головою вниз повис? И висит весь день, как куль. В чёрной коже ридикюль. А, когда стемнеет, дети, Улетит легко, как ветер. Он летает, но не птица. Света яркого боится. Спит всегда вниз головой. Это что за зверь такой? Всегда висят вниз головой В укромном месте день деньской. В крайне редких случаях их было десять-пятнадцать!
А на свитке Дзёсэцу - тридцать одно стихотворение! Причем принадлежат они совершенно разным поэтам, и все поэты - известные и высокопоставленные дзенские монахи Киото начала го столетия.
Интересно отметить, что это был период, когда в Японии зародилась поэзия Вака, и поэзия Вака содержала только 31 символ. Считалось, что стихи Вака содержат чудесную силу самого Будды.
Таким образом, композиция из 31 дзенского стихотворения, начертанного на дзенской картине представляется высочайшим уровнем Вака-композиции. Некоторые из стихотворений столь же странны, как и сама картина Дзёсэцу. Один стих гласит: «С помощью тыквы можно поймать сома, но еще лучше - смазать тыкву маслом».
Другой стих гласит: «Если вы поймаете рыбу тыквой, тогда давайте приготовим прозрачный суп, а если у нас нет риса, то давайте возьмем немного песка и приготовим суп из него».
В итоге полные загадок предмет и сюжет картины обрастают всё новыми загадками! Однако многое станет понятным, когда мы узнаем историю создания этого свитка. Но сперва сделаем небольшой экскурс в ое столетие и посмотрим, как формировалась социальная обстановка, в которой жил и творил Дзёсэцу.
Социальная ситуация способствовала этой тенденции. В году при поддержке большинства военных кланов Асикага Такаудзи триумфально оккупировал Киото и основал новое правительство. Под титулом сегуна потомки Асикаги сохраняли свое положение во главе военного правительства до года. Отсюда и название, под которым известен этот период: период Асикага или Муромати последний термин относится к району Киото, где находился дворец сегуна.
Обосновавшись в традиционной столице Киото, члены семьи Асикага проявляли живой интерес к культурным мероприятиям и особенно ревностно покровительствовали школе Дзэн. С начала XV века великие дзэнские монастыри, в частности в Киото и в Камакура, находившиеся под покровительством семьи сёгуна или других могущественных даймё, стали центрами новой привнесенной из Китая культуры. Там монахи вели жизнь духовной утонченности, обмениваясь стихами, написанными на китайском языке.
Чтобы представить свой идеал уединения и учебы в обстановке невозмутимого спокойствия, они рисовали пейзажи с элегантными павильонами, которые создавали в собственном воображении». Монастыри системы годзан в Киото были главными очагами культуры того времени.
А в монастыре Сёкоку-дзи , где жил Тайко Дзёсэцу, находилась основанная и возглавляемая им самим Академия художеств, в которой обучались многие мастера живописи. Правивший в тот период с по год Асикага Ёсимоти, 4-й сёгун сёгуната Муромати был не только покровителем искусства и дзенских храмов. Он, предположительно, сам практиковал дзен и причислял себя к школе Риндзай, известной также под названием «школа внезапного просветления».
Одним из методов достижения просветления в Риндзай считались коаны — вопросы-загадки, не имеющие решения в плоскости логики и умственной деятельности вообще.
Так вот однажды Асикага Ёсимоти попросил Дзёсэцу который занимал в то время должность официального художника семьи сёгуна , разгадать и проиллюстрировать коан «Как можно поймать сома с помощью тыквы? Есимоти также попросил лучших монахов из пяти лучших дзэнских монастырей Киото поразмыслить над коаном и дать на него поэтический ответ. Нужно при этом понимать, что сом — очень сильная, очень хитрая и очень скользкая рыба. А тыква-горлянка — это сорт тыквы с очень узким «бутылочным» горлышком, которую часто использовали как сосуд для жидкостей.
И если коан про сома и тыкву-горлянку до сих пор остаётся неразгаданным, то тайна «звездного» состава авторов га-сан для картины Дзёсэцу уже больше не кажется непроницаемой.
Ведь указание прокомментировать коан о Соме и Тыкве поступило от верховного правителя и покровителя дзенских храмов — Ёсимоти Асикага. А вот еще одна загадка, уже искусствоведческая! В предисловии-посвещении Тайгаку Сюсу из храма Нандзен-дзи сообщается, что картина выполнена в «новом стиле». Крупнейший японский искусствовед Танака Итимацу откровенно признаётся, что слово «новый» интерпретации не поддаётся, а доктор Ковелл высказывает предположение, что «новый стиль» является корейским.
Акияма Теруказу, прослеживая развитие монохромной живописи тушью в Японии, полагает, что речь идёт о новом этапе в развитии суми-э. А в картине Дзёсэцу «монохромная техника используется систематически, что приводит к «новому стилю», как это прямо указывается в надписи, написанной монахом-современником».
При этом не совсем понятно, какой смысл вкладывает сам Акияма Теруказу в термин «систематически». Ведь в своей работе он упоминает многих предшественников Дзёсэцу, мастеров суми-э. Другой художник, Као Нинга , чья жизнь до сих пор малоизвестна, оставил несколько картин тушью с его печатью, которые доказывают, что он был мастером кисти и суми-э.
Таким образом, только в XIV веке техника или, скорее, эстетика монохромной живописи Сун и Юань прочно утвердилась в Японии, во всяком случае, в дзэнской среде.
Часто изображались растения, символизирующие чистоту или духовное одиночество: бамбук, слива, орхидея. Пейзаж служил прежде всего декорацией для «сцены озарения», которая объясняла, как тот или иной патриарх достиг сатори просветления благодаря какой-то неожиданной случайности или в ходе беседы со своим учителем».
И когда мы рассматриваем картины Као Нинга, Мокуана Рэйена, Токусая Тэссю или Гёкуэна Бонпо , то возникает вполне оправданный вопрос: где та грань, которая отделяет «систематическое» использование монохромной техники от «несистематического»?
Возможно, ответ на загадку «нового стиля» нашёл Джозеф Паркер в своей монографии, вышедшей в свет в году. По его мнению «старым стилем» следует считать стиль Китидзана Минтё из Тофуку-дзи , работавшего в жанре досякуга. Что же касается «нового стиля», то он вдохновлялся южносунскими «академиками живописи» Ма Юанем и Ся Гуем, вновь вошедшими в моду в Китае в ранние годы династии Мин то есть с конца 14 века, когда Минтё был уже сформировавшимся мастером.
После Дзёсэцу этот стиль был наиболее заметен в творчестве Тэнсё Сюбуна и других художников из храма Сёкоку-дзи.
