Люди в библиотеке
Ледяной смех. Кто сегодня работает в библиотеке? Авторы Вакансии. Сульдин А.
Йенс Лауридсен со своей креативной командой создали именно такое, комфортное для всех и в то же время очень яркое по своей индивидуальности пространство. Он говорит о том, как наполнить жизнью пространство между зданиями. Для себя мы этот основополагающий тезис переформулировали так: как наполнить жизнью пространство между книжными стеллажами? Что нужно людям? Где они чувствуют себя комфортно и безопасно? Как меняется их стиль общения в зависимости от того, что их окружает?
Если ты заполнишь комнаты книжными шкафами, то люди будут ходить между ними очень тихо и будут бояться произнести лишнее слов». В первую очередь речь идёт об удобстве: пространство залов можно забаррикадировать однотипной скучной мебелью, на которой не захочется оставаться ни минуты больше, чем того потребует цель, с которой читатель пришел в библиотеку. Другое дело — мягкие набивные мешки-сидения, качественные кресла и даже диваны, без какой-либо навязчивости предоставленные на выбор.
Тут же дизайнеры и разработчики напоминают, что вместе со старой мебелью — как бы удивительно это ни звучало — нужно избавляться и от книг. Разумеется, пока далеко не от всех, а только от лишних, но, кто знает, возможно, в скором времени придется и вовсе убрать литературу с полок… В одном Йенс Лауридсен уверен точно: библиотеки останутся!
Это место, где ты можешь почувствовать, что живёшь в обществе». Жизнь во всем ее многообразии символизирует огромный выбор возможностей библиотеки: круглые столы для больших компаний, компьютерный зал, в котором вволю можно наиграться в бессчетное количество игр, огромный экран, на котором можно не только посмотреть фильм, но и поиграть в приставку — вот неполный список из того, что заставляет любого подростка чувствовать себя здесь уютно. Также в библиотеке есть мебель, которая придется по вкусу любому: от мягких пуфиков до солидных удобных кресел.
Но и это еще не все! Йенс Лауридсен создал отдельные уединённые уголки для тех, кто хочет в тишине заняться своими делами, а для самых маленьких периодически организуют соревновательные игры. Редакция The Village тоже решила обратить внимание на состояние библиотек, только не мировых, а российских, и вот что ребята сообщают: "Примерно то же происходит во всех библиотеках мира, в том числе в российских. Мы за два дня в Петербурге посетили несколько пространств. Некоторые из них даже более радикальны, чем наше.
Взять хотя бы «Открытые мастерские» на Лиговском. Они вообще отказались от книг. В пользу людей. В пользу других образовательных программ. И это здорово, это отличный опыт. Мы видели и менее радикальный подход. Но когда люди нацелены на свою аудиторию, когда они пытаются подстроиться под нужды своих посетителей — это здорово.
Вновь возвращаясь к теории Яна Гейла, необходимо помнить о важнейшей особенности его позиции: датский архитектор уверен, что весь город должен быть создан для людей, поэтому «жизнью», по его мнению, необходимо пропитывать и пространство между зданиями, не забывая о неприметных улочках и небольших площадках.
В большинстве своём библиотеки очень закрыты. Ты можешь проходить мимо и даже не понять, что перед тобой. Снаружи нет никаких знаков, что внутри тебя ждут.
Ты не можешь заглянуть через занавешенные окна и увидеть, что происходит внутри, то есть ты должен целенаправленно туда идти. Тут можно вспомнить и наш город: в Москве известнейшее здание Гоголевской библиотеки не внушает ничего, кроме серости, снаружи, но стоит зайти внутрь — и любой оказывается в уникальном по красоте дизайна месте. Как только люди идут по улице и видят, например, много припаркованных велосипедов, постоянное движение вокруг какого-то здания, они думают: «О, здесь наверняка есть что-то любопытное!
Всё, что происходит вокруг библиотек должно заинтересовывать пешеходов и водителей, тогда постепенно эти люди станут сначала посетителями, а затем и постоянными читателями. Вейсберг, Чудецкая, Хаскелл. Каспаров, Гиппиус. Стравинский, Мартынов.
Изменения в РГБ. Сюрреализм в интернете: рукописи Андре Бретона доступны онлайн. Ростислав Лебедев и цензура; испанцы; Налбандян.
Бакст, Анненков, неизвестный портрет как бы Цветаевой. Это как если бы вы могли спросить человека, пережившего Холокост, об его опыте или бросить вызов своим собственным представлениям о расстройствах пищевого поведения, поговорив с кем-то, у кого они есть. Именно для этого и нужны в прямом смысле «человеческие» библиотеки.
В «Человеческой библиотеке» другое название «Живая библиотека» вместо книг люди могут «одолжить» человека. Концепция относительно базовая — и для многих интуитивно понятна: основана она на идее о том, что беседы один на один могут дать личный опыт обмена мнениями, вопросов и размышлений, который значительно лучше влияет на восприятие человека.
Цель таких учреждений: бросить вызов стереотипам и дискриминации, используя живой диалог. Каждая «человеческая книга» описывает свой опыт вживую: так, монахиня или простой сантехник расскажет о своей повседневной деятельности и о занятиях в свободное время.
Такие библиотеки — своеобразное глобальное движение, начавшееся в году на фестивале Roskilde в Дании. Они хотели повысить осведомленность и мобилизовать датскую молодежь против насилия посредством группового обучения.
Директор фестиваля Roskilde Лейф Сков призвал «Остановить насилие» создать человеческую библиотеку, которая сосредоточилась бы на борьбе с жестокостью, способствовала бы диалогу и налаживанию отношений между посетителями фестиваля. Так и родилась первая «Человеческая библиотека», где в общей сложности было 75 книг, — то есть 75 человек.
Идея Абергеля обрела популярность по всей планете в развитых государствах : сейчас такие учреждения есть примерно в 80 странах, включая Россию Москва.
